Фотографии в комментариях не нуждаются: каждая — сильнее тысячи слов. Особенно если снята Мастером.
Взгляните на
снимки заслуженного фотохудожника Международной федерации фотоискусства (EFIAP) Леонида Падруля: марсианские хроники! Фантастические, инопланетные пейзажи сделаны в поистине уникальном месте — на Мертвом море.
История этого края окутана мистической дымкой и наполнена отзвуками седой старины: здесь, в суровых Иудейских горах, находится Иерихон — город с 10-тысячелетней историей. Здесь после 40-летних скитаний иудеи вошли в Землю Обетованную. Здесь, в живописном оазисе Эйн-Геди, затерявшемся сияющей жемчужиной на просторах знойной пустыни, журчат волшебные водопады и цветут экзотические растения, упомянутые в Священном писании.
Марк Антоний когда-то даровал этот заповедный уголок своей возлюбленной Клеопатре. Неподалеку возвышается легендарная крепость Массада с висячими дворцами царя Ирода. Чуть дальше затерялись среди холмов Кумранские пещеры, даровавшие человечеству стараниями археологов древнейшие манускрипты. А еще в часе езды отсюда высится на холме под небом голубым белокаменный Иерусалим — Вечный город, центр еврейского и христианского мироздания.
Новая экспозиция работ Леонида Падруля предоставляет зрителю редчайшую возможность совершить чудесное путешествие во времени и в пространстве — из Иерусалима на Мертвое море, из седой старины в напряженную, как оголенный нерв, израильскую действительность.
На машине путь от Иерусалима до Мертвого моря можно преодолеть за час, но, с точки зрения всемирной истории, эти 60 минут вмещают вечность.
В 70-80-х Леонид Падруль занимался горным туризмом и в походах шестой категории сложности снимал заснеженные вершины Памира и Тянь-Шаня. Многие его работы публиковались в журналах «Огонек» и «Советское фото», занимали призовые места на международных выставках.
Репатриировавшись в Израиль в 1994 году всемирно признанным мастером художественной фотографии – лауреатом десятков международных выставок в Англии, Франции, Испании, Бельгии, Канаде, Аргентине, Бельгии, Гонконге и впервые оказавшись на Мертвом море, Леонид увидел такую необыкновенную, неземную красоту, которая затмила даже горные вершины. Однако лазурная гладь самого соленого в мире водоема обманчива: слепящий свет, чудовищный контраст…
Два года Леонид терпеливо «пристреливался». Пешком исходил многие заповедные отрезки берега, облазил (горная закалка!) скалы. Подстерегал рассветы, «ловил» закаты. Разве не столько же энергии и сил пришлось потратить много лет назад прежде, чем белоснежные горные вершины покорились видоискателю его камеры и открыли тайну волшебной игры полутеней? Мертвое море — архисложный для художественной съемки объект — покорилось Леониду так же, как слепящие снежной белизной перевалы Тянь-Шаня. И тоже — навсегда!
Сегодня репатриант Леонид Падруль считается в Израиле признанным мастером
пейзажей Мертвого моря. Глядя на его фотографии, понимаешь, какие расстояния Падруль преодолевает пешком, чтобы найти единственно верную точку съемки и сделать волшебный — инопланетный кадр.
Фотоколлекцию «Пейзажи Мертвого моря» смело можно назвать глобальным произведением искусства, состоящим из нескольких тысяч колдовских снимков. Вот как пишет о ней Леся Войскун, куратор израильского Музея русского искусства: «Работы Леонида Падруля не просто красивы — они содержат нечто большее. На них лежит печать исторической памяти, хранящей тайны первых дней творения, в них ощущается космическое напряжение вечности. Ролан Барт в своей книге «Camera Lucida» писал об уникальной способности фотографии к совмещению прошлого и настоящего, ее власти над тем, что безвозвратно исчезло. Работы Падруля словно подтверждают выводы знаменитого структуралиста, что «сущность фотографии заключена в ее соотнесенности не с объектом изображения, а со временем».
Победитель Всеизраильского конкурса «Спасти Мертвое море», главный герой документального фильма, снятого известным израильским кинодокументалистом Рони Софером, Падруль продолжает вдохновенно работать.
- Израиль — уникальная страна: здесь столько красот, столько заповедных уголков. Иногда кажется: жизни не хватит, чтобы все их увидеть… — говорит он.
